*
Преодолев, наконец, пробки на дорогах, я добралась до тихого поселка в двадцати километрах от МКАДа. Здесь живет Юлька - моя подруга со студенческих времен, можно сказать – духовная сестра и по совместительству - психоаналитик. Ризеншнауцер Филя, полное родовое имя которого невозможно выговорить даже под пытками, прыгал на меня, выражая собачью радость по поводу встречи.
- А ты другая вернулась, - заявила Юлька, выйдя мне навстречу из дверей дома. – Что у тебя там произошло?
Проницательности ей не занимать. Психолог, что тут скажешь! Как же хорошо приезжать в дом, где тебя ждут и понимают! Мы уселись за столик в саду, под огромной мохнатой елью, и подруга налила превосходного домашнего вина, которое ее отец делает из черноплодной рябины и яблок.
Мою турецкую повесть, продолжавшуюся около часа, она слушала молча, не задав ни одного вопроса.
- В общем, я решила туда ехать снова, - закончила я рассказ. – Хочу выяснить, почему он мне не звонит, и что произошло после моего отъезда. Я чувствую, я знаю, что это – не просто так, понимаешь?
- Солнцева, ты чокнулась! – резюмировала она.
Я легко согласилась с поставленным мне в очередной раз диагнозом.
- Но, наверное, это – правильно, - добавила она. – За счастье надо бороться.
- Вот это меня и смущает! В той книге написано, что бороться как раз не надо! То, что действительно твое, придет к тебе САМО. А у нас еще только начало – и уже проблемы. Хотя я уверена: это – МОЙ отель, и Джунейт – МОЙ мужчина!
Я с силой хлопнула ладонью по столу, бокалы звякнули, из моей тарелки выпал недоеденный кусок курицы и шлепнулся на землю – на радость сидевшего у наших ног Фили.
- Вот видишь? Филька сидел и «медитировал» на нашу курицу. Он ничего не предпринимал. Кусок САМ свалился к его лапам! – меня понесло на аллегории.
- Он бы не упал, если бы ты не стукнула по столу с такой силой, - резонно заметила подруга. – И, кстати, неизвестно, сколько он пережил, пока ждал этого куска. От него же такой вкусный запах идет…
- Но он не лез к нам на колени, не тявкал, не клянчил. Не боролся, в общем. Просто сидел и ждал,- упорствовала я. – Может так и надо?
- Может быть… Но мне кажется, что активная позиция приносит больше результатов. Конечно, можно сидеть и ждать, пока кто-то стукнет кулаком где-то там, наверху, и с его стола случайно – заметь: случайно! – тебе под ноги свалится вожделенный «кусок». Но этот кто-то может и не стукнуть, и тогда кусок не свалится. Еще можно крутиться юлой и выклянчивать подачку… Или забраться ко мне на колени и стащить кусок с тарелки, - засмеялась Юлька.
- Ага. И получить за это по заднице,- продолжила я ее рассуждения.
- Ну, это если я успею его догнать. Спрячется в кустах крыжовника, например, как я его оттуда выманю? И потом… На него же нельзя долго сердиться, - подруга с умилением посмотрела на пса. – Отсидится немного в кустах, подумаешь! Зато сытый.
Филя, быстренько схомячив неожиданно перепавший кусок курицы, склонил свою собачью голову набок и, приподняв одно ухо, внимательно слушал. Он явно понимал, что говорят о нем.
- Так что не все так однозначно, как в этой твоей книге написано. Что-то действительно может упасть с неба само, а за что-то приходится бороться, - резюмировала подруга. Другое дело: ты должна быть точно уверена, что это тебе действительно нужно.
- Нужно! – ответила я и хотела снова стукнуть по столу, но передумала. Если последний кусок курицы упадет с моей тарелки, я останусь без ужина. Лучше потом сама ему косточки отдам.
- Куриные кости ему не давай, - будто прочитав мои мысли, сказала Юлька. – Лучше кошкам.
Две белоснежные красавицы – мать и дочь – тоже сидели неподалеку, терпеливо ожидая, не перепадет ли и им что-то с хозяйского стола.
- Как ты догадалась, что я об этом подумала? – изумилась я.
- Чего тут догадываться! У тебя все мысли на лбу написаны, - по-доброму усмехнулась подруга и уже серьезно продолжила:
- Если уверена, что это твое – действуй! Но оставь хоть какую-то страховку, не рви все и сразу. Старое разрушить просто, а что на этом месте построишь (и построишь ли?) – вот вопрос.
- У меня есть страховка! Я же с работы не увольняюсь, только перехожу на свободный график. Буду работать в любимом месте, рядом с любимым мужчиной, в любимом отеле…, - мечтала я. – Никаких тебе пробок, суеты и мрачных, озабоченных лиц вокруг… В зарплате, правда, придется немного уступить, но это – мелочи.
Юлька кивнула, соглашаясь:
- Того стоит…
Она уже давно работала на себя и необходимость ездить к десяти часам на работу казалась ей дикостью.
- А еще мы с ребятами решили свой журнал издать, - вспомнила я, что не поделилась с подругой этими планами. – Если дело хорошо пойдет, то я вообще смогу уволиться и заниматься только журналом, и тоже в свободном графике…
- …сидя на берегу своего любимого Средиземного моря, - закончила мою мысль подруга. – Да, эта идея мне нравится, расскажи подробнее…
Когда я закончила описывать наш проект, Юлька кивнула:
- Я рада, что твои мозги не одним Джунейтом заняты.
Она пригубила вина:
- Ладно, давай «план захвата» разрабатывать. Чую, что без группы «Альфа» в кустах «Эдема» тебе все-таки не обойтись.
- Почему? – удивилась я, самоуверенно полагая, что в определенных обстоятельствах могу одна заменить боевое подразделение.
- Потому что «Восток – дело тонкое». Вряд ли Эмир тебя так просто отпустит. И не потому, что безумно влюблен, а из принципа.
- Какого принципа? Дурость! – возмутилась я.
- С нашей точки зрения – дурость. А у них – другой менталитет, не забывай. Не отдаст он без боя то, что считал своим, вот увидишь, - пророчествовала Юлька.
- Да не была я его! – в очередной раз возразила я.
- Повторяю для слабослышащих: это ТЫ так считаешь! А у него наверняка другие мысли на этот счет.
Допив вино, мы наконец-то глянули на часы. Половина второго ночи! А завтра вставать в семь утра.
- Ничего, недолго осталось мучиться, - успокаивала я себя. – Вот получу скоро свободный график – буду вольной птичкой.
Подруга согласилась, что это – единственная здравая и безусловно верная мысль, посетившая меня за последнее время.
(…)
Как известно, доверяй, но проверяй. Я никак не могла до конца поверить в козни Эмира, которые он строил нам с таким маниакальным упорством. Вечером я пришла в «Эдем». Похоже, Мамед был близок к обмороку, когда увидел меня на пороге отеля.
- Привет! – как ни в чем не бывало сказала я.
- Алиса! – не слишком натурально обрадовался Мамед. – Пива?
Я кивнула и походкой хозяйки отеля направилась к «своему» столику у бассейна. Туристов было много. По соседству сидела молодая женщина с мальчиком лет десяти. Мы посмотрели друг на друга и одновременно улыбнулись. «Наверняка подружимся», - подумала я. За стойкой бара хозяйничала новая девушка – симпатичная блондинка с голубыми глазами.
- Это Карина, она из Молдавии. Новенькая, - пояснил Мамед, ставя бокал с пивом на мой столик. – Ее парень тоже здесь работает.
Я кивнула, поблагодарив.
- Мамед, я пока в пансионе «Мичо» остановилась, но хочу переехать в «Эдем»…, - начала я разведку боем.
- У нас сейчас нет свободных мест! – тут же ответил Мамед, опустив глаза в пол.
Я хмыкнула. Верится с трудом. Не иначе как действительно получил инструкцию не селить меня в «моем» же отеле до приезда Эмира!
- Ладно, я подожду, - покладисто ответила я, как и подобает восточной женщине, и улыбнулась Мамеду.
Он же не виноват, что его шеф – такой самодур. Женщина за соседним столиком улыбнулась мне и жестом пригласила к ней присоединиться. «Почему бы и нет? – подумала я. – Не одной же тут куковать!».
- Наталья, - представилась она, когда я перенесла бокал с пивом и сумку за ее столик. – А это – мой сын Антон.
- Алиса, - улыбнулась я, протягивая ей руку. – Давно вы уже здесь?
- Почти месяц, - рассмеялась Наталья. – Зависла в Турции.
Я почуяла в ней родственную душу и не ошиблась: вскоре мы уже болтали, как будто знакомы с детства. Наташа рассказала о том, как приехала впервые в Турцию в мае, и влюбилась в эти места с первого взгляда.
- Может, не только в места? – со смехом спросила я.
- Может и не только, - загадочно улыбнулась она. А главное – моему сыну здесь очень хорошо. - Антошка очаровательно улыбнулся. – Видишь, он у меня полненький, в школе его все дразнят, а здесь к этому совершенно нормально относятся.
Мальчик действительно был слишком толстеньким для своего возраста, но лицо его светилось таким обаянием, что на него хотелось смотреть и смотреть.
- Ты хочешь здесь жить? – спросила я его.
- Да! Очень! – ответил мальчик.
- Вот поэтому я сейчас продаю свою квартиру в Туле и буду здесь налаживать бизнес.
- Одна? – удивилась я.
- Нет, что ты! Конечно с турецким партнером! Одним нам тут ничего не сделать! Сейчас вот замуж выхожу. Фиктивно, конечно, чтобы вид на жительство получить.
К нашему столику подошла новая барменша.
- Привет! Меня Алиса зовут. А тебя – Карина, я уже знаю, - улыбнулась я ей.
- Привет! – доброжелательно ответила девушка, и я поняла, что с ней мы подружимся тоже. – А ты – та самая Алиса, которую не велено селить в отеле до возвращения Эмира?
Наташа закашлялась.
- Как это? Почему?
Я махнула рукой:
- Турецкие игрища. У меня тут такая история, что «Санта-Барбара» отдыхает. Вот, Мамед сказал, что в отеле нет свободных мест. Это правда?
- Да ты что? Полно! – ответила Карина. – Говорю же: это они специально тебя не селят!
- Я так и знала. Ничего, все равно я скоро к вам приеду. А зачем тебе фиктивно замуж выходить? – обратилась я к Наташе. – Ведь ты и так сможешь находиться в стране сколько надо, если оформишь свой бизнес официально.
- Для надежности. Так мой партнер сказал. Хотя Карина вон уже пять месяцев гуляет здесь без визы, и ничего, - снова захохотала Наташа.
- Как без визы? – удивилась я. - А как же ты?..
Карина беззаботно отмахнулась:
- Да, ерунда! Когда решу в Молдавию возвращаться, приду в полицию и сдамся. Они меня домой за свой счет отправят. Правда, потом несколько лет нельзя будет приехать сюда, но и этот вопрос решим.
- А как? – заинтересовалась я.
- Элементарно! Оформлю новый загранпаспорт, в фамилии одну букву изменю, и все – никакой их компьютер меня не пробьет. Вот когда будут паспорта с отпечатками пальцев, тогда, конечно, сложнее станет.
- Ну, придешь ты в полицию, сдашься. А дальше? Тебя же не сразу домой отправят? – допытывалась я.
- Нет, не сразу. Недельку посижу в их тюрьме, подумаешь! В Турции нормальные тюрьмы для иностранцев. Как пансион, только с решетками на окнах. Опять же: кормят бесплатно и вполне прилично. Правда, в Эмиратах тюрьмы лучше, в них даже бассейны есть, - вздохнула Карина.
- Ты и в Эмиратах сидела? – открыла я рот от удивления.
- Да, - беззаботно ответила она. А что такого? Везде люди живут. Все лучше, чем носиться по их конторам за продлением визы! А в Молдавии так вообще делать нечего – одна нищета, зарплаты – слезы. У меня почти все бывшие одноклассницы по миру разъехались. Кто в Европе, кто в Эмиратах, кто в Турции, как я. Одна подружка так вообще границу Испании нелегально перешла, а сейчас – вся в шоколаде! Нашла там себе папика богатого, он ее и золотом обвесил, и машину купил, и новые документы сделал, - снова вздохнула Карина.
Меня распирало от любопытства.
- В Эмиратах-то за что посадили? – спросила я.
- В Рамадан* (*Священный месяц у мусульман, в течение которого им нельзя есть и пить с пяти утра до пяти вечера) шла по улице и ела мороженое.
- Только за это?! – в два голоса спросили мы с Натальей.
- Ага, - беззаботно рассмеялась Карина. – В Эмиратах в Рамадан иностранцам можно есть и пить только там, где мусульмане не увидят – в гостинице, например, или у себя в комнате.
Мы с Натальей сидели, не закрывая ртов. В который раз я убеждалась, что все проблемы – только в голове, а на самом деле – все просто. Конечно, если просто на это смотреть. И Карина мне этим очень нравилась.
- А может и не придется сидеть, если мой Юсуф штраф заплатит. Тогда тоже бесплатно полечу.
- Как? – спросили мы с Натальей в два голоса.
- Фирма одна есть, через которую мы все летаем. Им деньги надо через границу перевозить. Они нам дают какую-то сумму под расписку, мы в Молдавии, или здесь, в Турции, деньги возвращаем нужным людям, а нам за это – бесплатные авиабилеты. Правда, здорово?
Мы с Натальей кивнули: ловко придумано! Засиделась я допоздна, уходить из «Эдема» не хотелось. «Ничего, скоро сюда вернусь», - успокаивала я себя. В этом у меня не было никаких сомнений. Тепло распрощавшись с новыми подружками и Мамедом, я вернулась в гостеприимный «Мичо». Вот уж поистине: никогда не знаешь, от кого придет помощь, а от кого ждать подножки!
В дверь комнаты постучали. Бармен принес мне рюмку коньяку, лимон и блюдо с фруктами.
- От хозяина, - сказал он. – У него сегодня День рождения.
- Правда? – удивилась я и выглянула с балкона. За столиком у бассейна сидела большая турецкая компания. Хозяин – старый седой и очень веселый турок – показал жестом, чтобы я к ним присоединялась. «И правда: чего слезы лить? Тем более у человека – День рождения!», - подумала я и спустилась к бассейну.
Уже через час мы пели по очереди русские и турецкие песни, а позже выяснилось, что никакого Дня рождения у хозяина нет.
- Просто нам не хотелось, чтобы ты грустила в одиночестве, - хитро улыбнувшись, призналась красивая молодая турчанка, видимо, родственница хозяина.
(…)
Родители уехали по делам, и я осталась в доме одна. Надо включить музыку, иначе тишина и все эти мысли сведут меня с ума! В последнее время я физически не могла находиться одна, и когда такое случалось, то лихорадочно набирала номера телефонов друзей или включала проигрыватель. Под руку попался диск Vangelis’a – когда-то я его очень любила. Космическо-этнические сочетания звуков понесли мысли в другое русло.
Вдруг показалось, что я – персонаж какой-то компьютерной игры. Ее, конечно, можно взять и прервать, отключив компьютер. Но чтобы дойти до финала по-честному, следует пройти все придуманные неизвестным программистом этапы – один за одним. К сожалению, вернуться, чтобы переиграть какой-то уже сделанный ход, возможности нет. Каждый из них выводит на новое ответвление пути. Придешь ли ты победителем, или тебя победят – неизвестно. Известно только одно: если дойдешь до финала, то последнее, что увидишь, будет надпись: Game over. (* Игра закончена).
И сколько угодно можно клясть программиста, придумавшего столь запутанные лабиринты, надо признать: выбор каждого следующего шага – это только МОЁ решение.
Лишь иногда попадаются участки пути, на которых нет никаких ответвлений в сторону. И тогда ничего не остается, как только топать по прямой. Как у меня сейчас. Просто передвигать ноги. И только по той единственной дороге, которая есть. Ни влево, ни вправо не повернуть. До новой развилки.
…А если этот программист специально запутывает меня? Если есть прямой – и очень короткий – путь к финалу игры, в которой ты – победитель?..
Наверняка такой путь тоже есть. Но интересен ли он? Галопом проскакать до финиша, ничего не увидев по дороге? Нет, пожалуй, я пройду по всем лабиринтам, изучу каждый закуток, загляну под каждый кустик. Все равно в конце будет надпись «Gаme over». Хоть торопись, хоть не торопись. Главное же в том, что это – моя игра. А значит, я в ней по любому выйду победителем… хотя бы потому, что дошла до конца. Так может стоить поблагодарить программиста, неуёмная фантазия которого придумала мне столь интересное развлечение?.. Я вздрогнула. Занесло же в такие дебри! Это все диск Vangelis’a виноват. Надо было слушать Моцарта.
(…)
*
Дни сменяли друг друга. Новостей, заслуживающих внимания, все не было. Как-то вечером позвонила Марина. Мы договорились встретиться назавтра в Анталии.
- Тебе надо развеяться, - сказала, как всегда безапеляционно, подруга. – Что как клуша сидишь в своей деревне?
- Ищу вчерашний день, - невесело пошутила я.
К вечеру я почувствовала себя разбитой и выжатой, как лимон. Все тело ломило. Простудилась, наверное. Всю ночь я металась по широкой кровати, так и не заснув глубоко. Лишь на какое-то время удалось погрузиться в дрёму. Казалось, это был даже не сон, а какая-то измененная реальность, ведь происходящее я ощущала и чувствами, и телом, как наяву.
…Я иду по какой-то незнакомой улице и чувствую, что хочу и могу взлететь. Вот я немного оторвалась от земли, но полёт – низкий и дается тяжело. Наконец, взлетаю выше, еще выше – так, что дух захватывает. Подо мною – разные страны с их границами, которые я могу пересекать без паспорта и виз. А еще я могу быть невидимой, если захочу. Разумеется, я лечу на поиски своего «сокровища». Лечу наугад, ведь точно не знаю, где его искать.
По пути залетаю в Австрию, где моя приятельница – русская, но уже давно и прочно «окопавшаяся» в этой стране – решила представить меня полиции. Какой законопослушной европейкой она стала: я же влетала на территорию ЕС без визы! Вспомнив, что могу быть невидимой, я улетела, лишь только полицейская машина с мигалками вырулила из-за угла.
Я летела и знала: найду то, что мне нужно! Вот какой-то старый заброшенный дом. Видимо, под снос: тут давно никто не живет. Двери нараспашку. Я заглянула в одну квартиру – она завалена всяким старым хламом. Нет, не то. Взлетела на этаж выше. Кажется, эта дверь. Я ее распахнула и увидела… свою старую подушку из детства, на наволочке – веселые медвежата играют в футбол. Откуда-то вдруг появившимся в моих руках острым скальпелем я вспорола подушку. Из нее посыпались старые побрякушки из моего детства – ленточки, колечки, флакончики…
Сверху спустилась какая-то женщина.
- Ну, наконец-то прилетела за своим сокровищем! – укоризненно сказала она. – Дом-то весь уже давно расселили, одна я сидела тут, караулила твое барахло. Теперь, слава богу, можно съезжать.
Я удивилась – не помню, чтобы просила кого-то что-то здесь охранять. «Соседка», с недовольной миной на лице, поднялась наверх и вскоре уже спускалась с большими чемоданами. Мы кивнули друг другу. Я сидела на корточках и перебирала свои побрякушки из детства, выпавшие из подушки. «Сердцу они, конечно, милы как память, но разве их я искала?..»
Видение оборвалось. Я проснулась, лежа почему-то поперек кровати. Простыня сбита. Уф! Надо срочно выпить кофе. В Анталию, конечно, сегодня не доеду. Слабость и опустошение. А этот сон… значит ли он что? Нет, это просто бред какой-то!
(…)
Мои размышления прервал уже знакомый пляжный бой.
- Пиривет! Как диля? – задал он традиционный вопрос на смешном русском.
- Чок ийи*! (*Очень хорошо), - наверное, не менее смешно по-турецки ответила я.
- Море – хорошо, - сказал он.
Я кивнула.
- Дискотека вечером пойдешь? – спросил он меня уже в который раз.
- Йок (*Нет), - отказала я, решив продолжать наш русско-турецкий диалог.
- Кстати, - вспомнила я, что уже давно хотела спросить. – А почему закрыли клуб Zero, ты не знаешь?
- Ой, тут такая история! – оживился он и, попросив у меня сигарету, начал самозабвенно сплетничать. – Все эти пляжи принадлежат одному хозяину – очень богатому человеку. Он в Стамбуле живет, здесь почти не бывает. Недавно его бизнес перешел к сыну. Тот приехал в Мекер и выяснилось, что все бары на наших пляжах, в том числе и Zero, были незаконными. Например, Эмир, хозяин Zero, арендовал только пляж, а бар и дискотеку устроил без контракта с хозяином. Когда это выяснилось, он пригнал бульдозеры, которые за один день смели все подчистую – и Zero, и другие бары на наших пляжах.
- Да… На каждую силу всегда найдется другая сила, - констатировала я известный факт.
- Чиво? – вылупил глаза бой.
- Так, философствую…
Тут на пляж в форменной одежде турфирмы «Сегасус» пошли две хрупкие блондинки, сделанные будто под копирку, и пляжный бой тут же переключил свое внимание на новеньких.
- Пиривет! Как диля? – кинулся он к ним, таща два матраса.
- Ну вот, - застилая матрас полотенцем, расстроено сказала одна. – Дали за две недели час отдыха, а солнца нет!
- Море – хорошо, - не оставлял надежды на внимание блондинок пляжный бой.
Они, наконец, посмотрели на него.
- Теплое?
- Да, да, теплое! – обрадовался парень. – Хотите, пойдем вместе купаться?
Но девушки предпочли укутаться в полотенца.
- Вы тут работаете или отдыхаете? – снова обратил на себя внимание бой, усаживаясь на соседний лежак.
Блондинки в два голоса ответили:
- Работаем.
- Первый раз в Турции?
- Да.
- Нравится? – радовался парень завязавшейся беседе.
- А мы ее и не видели.
- Как это?
- Да так. Только дорогу из Мекера в аэропорт и обратно, - сказала одна.
- Мы – трансфер-гиды* (* Гиды, которые встречают туристов в аэропорту, развозят их по отелям, а по окончании отдыха отвозят обратно в аэропорт), - добавила вторая.
- А гулять?! – изумился бой. – Вечером дискотека пойдешь?
- Какая дискотека! – «хором» ответили блондинки.
- Днем я сплю – она работает, ночью она спит – я работаю.
- Значит, ты можешь пойти на дискотеку, - сделал свой вывод из сказанного пляжный бой, обращаясь к той, которая работает днем.
- Нет, что ты! Мы устаем так, что только до кровати добраться сил хватает!
- И хорошо платят? – задал он второй по значимости после дискотеки турецкий вопрос.
- Две недели работаем, пока ничего не заплатили, - вздохнула одна. – Только если туристы чаевые дадут. Но это так, мелочь.
- Хорошо хоть кормят и жилье бесплатное, - добавила вторая и повернулась к своей «двойняшке». - Пойдем, Ань, искупаемся. А то через 25 минут уходить надо.
Девушкам явно было зябко, но они все же решились использовать редкую возможность и вошли в море. Из невольно подслушанного разговора я сделала для себя вывод, что теперь обязательно буду давать хорошие чаевые трансфер-гидам. Если, конечно, когда-нибудь снова поеду через турагентство, а не сама по себе, как сейчас. Пока блондинки плавали, к пляжному бою подбежал бармен отеля с переносной телефонной трубкой в руке.
- Эрден, тебя!
О, хорошо, что имя сказал. Я же, как всегда, забыла, а второй раз неудобно спрашивать. Уж сколько раз говорила себе – не спрашивай, все равно не запомнишь! Или записывай хотя бы. А то получится, как с тем поваренком в отеле: год звала его Иса, а на второй выяснилось, что он Хасан. Причем, на Ису он отзывался так же охотно, как потом на Хасана. Эрден тем временем, коверкая немецкие слова, весьма оживленно говорил в трубку:
- Да, да. Я тоже тебя люблю. Очень. Когда приедешь? Все хорошо? Целую! Звони!
Когда разговор был закончен, Эрден задумчиво посмотрел в мою сторону и сказал:
- Кто такая? Не помню… По-немецки говорит. Из Германии, наверное…
Я уже не могла сдерживаться и захохотала.
- Принеси-ка мне пива, пожалуйста! – нарушила я данное себе слово сегодня пить только соки.
- Почему смеешься? – обиженно спросил Эрден, приняв мой хохот на свой счет (впрочем, справедливо).
- Да так… Настроение хорошее. И все идет как надо.
- Это хорошо, - искренне улыбнулся парень и пошел мне за пивом.
Я же пока посещу заведение, на двери которого под табличкой «WC Bayan*» (*Женщина) черным фломастером по-русски написано: «Девочка».
(…)
*
Я сидела на берегу крутого обрыва и куталась в куртку. Ветер качал сосны так, что, казалось, вырвет их с корнями. Бушевал шторм. Волны с грохотом бились о берег. Погода, как у меня на душе. А может все-таки уехать и бросить все к чертовой матери? Слишком больно бродить по этим местам одной живой среди теней прошлого.
Юлька говорила: «Все предельно ясно: если не выходит на связь, то либо не хочет, либо не может». И что ясно-то? Не хочет или не может? Это разные вещи. Если не хочет, значит, все было обманом, и моя любовь – банальный турецкий мираж. Если не может, то я уже ничего не смогу больше сделать. Все боезапасы использованы, и остается только довериться своему миру и плыть по потоку – куда вынесет. Потоку… Куда вынесет… Бушующая морская стихия манила: «Иди ко мне!». Я смотрела в одну точку – туда, где из пучины возвышался огромный камень, о который, поднимая фонтаны брызг, разбивались волны. Один шаг – и все проблемы решены. «Концы в воду», как говорится. Я с трудом перевела взгляд на небо. Над горами появился просвет. Нет уж, я пройду этот путь до конца. Как там было написано на кольце царя Соломона? «И это пройдет».
Утром следующего дня я проснулась и увидела, что Солнце – светит, на небе – ни облачка, море – спокойное. У погоды от вчерашнего дурного настроения не осталось и следа. Мимо пролетела стайка бабочек. Кажется, у эзотериков бабочка – символ Силы. Я – сильная. И я это переживу.
|
